Это очень грустная история...
За окном рассветало. Слышны были шаги первого снега. Он был таким мягким, таким нежданным, нежным, сказочным. Солнце медленно выползало из белых пушистых облаков. Оно протягивало лучики света и счастья, даря свою жизнь, пробивалось в щели и щекотало кончики носов людей. На окнах появились те самые, любимые узоры счастья. Все мы помним, как нам говорили, что узоры рисует Дед Мороз, что заглядывает в окна. И все мы верили. Так глупо, но волшебство…

Это было летом. Жаркий курорт, пальмы, море… Рита загорала в шезлонге. Рядом стояла бутылка с водой и сумка, в которой лежало всё необходимое для пляжа. Родители и младшая сестра отправились на концерт местной певицы. Рита забыла о времени, разомлев под палящим солнцем.
«Ничего себе, сколько я тут времени провела…» - подумала Рита и начала собираться. Внезапно сзади кто-то приблизился и заговорил на чистом английском:
- Привет! Я давно хотел к тебе подойти и вот решился… Как тебя зовут?

Зной окутал скалы, которые напоминали развалины мертвого города. Внизу в лощине среди голых скал бил родник и росло несколько чахлых деревьев. В их тени спали чубатые казаки, не спал лишь один дозорный. Он устроился на вершине скалы, что отвесно падала в море. И высота этого обрыва составляла, как минимум, метров четыреста. Дозорному хорошо был виден вход в Мертвый город и море от мыса Меганом до мыса Киик – Атлама.
Казаки появились здесь во время турецкой войны, когда Крым еще не был присоединен к России. Они приплыли сюда на узких и быстроходных лодках, которые стали называть «чайками», по имени главаря ватаги казаков.
Лодки были вытащены на берег Львиной бухты. Бухту ограничивали с двух сторон отвесные скалы, а с третьей – скала, похожая на морского льва. Отсюда и название бухты. Лодки с моря были почти не видны, тем более с берега.

Он чувствовал взгляд, не отпускающий его ни на мгновение. "Это все мне мерещится", - думал Он, замечая краем взгляда тени исчезающие, как только он смотрел в ту сторону. Вечер давно перестал быть обычным. Сумерки длятся непозволительно долго. Было такое чувство, как-будто время остановилось. Внезапно, на грани слуха послышался сдавленный не то всхлип, не то крик. Он остановился. Замер. Прислушался. И начал медленно красться в сторону звука отдаленно напоминающего плач вперемешку с хрипом.

Вечер был прохладный, но ее это мало тревожило. Она неспеша шла по аллее, погруженная в свои мысли. Уже было далеко за полночь. Луна светила призрачным светом. Она давно не оставалась на единне само с собой. В эти минуты она полностью отдалась на волю ветру и луне. Кроме нее в парке не кого не было. А даже если бы и бил, она не заметила бы его. А он был. Он шел за ней от самого начала аллеи. Но все время держался в тени, боясь спугнуть. он знал, что она пока не готова к их встрече. Но и ждать больше не мог. Она притягивала его к себе как магнит. И он надеялся, что и ее будет тянуть к нему так же. Даже сейчас он слышал отголоски просыпающейся силы. С которой она пока не могла не совладать и не объяснить.

Снег падал на её хрупкие плечи, частыми снежинками. Мороз в это день разыгрался, но казалось, она этого не замечала. Её милое личико всё время морщилось, когда маленькая снежинка падала на её нос.
Её глаза засияли пуще прежнего когда она увидела Его. Он шёл в компании своих друзей. Они о чём-то разговаривали и смеялись. Его улыбка была беспечной и беззаботной. Однако это не помешало девушке запомнить её на всю жизнь. она очень любила его. Ведь из-за него она начала писать грустные истории о любви.

Ночь. Дорога плавно, с лёгким шуршанием стелется под колёса автомобиля, на мокром асфальте отражаются жёлтые пятна уличных фонарей. Щётки стеклоочистителя лениво смахивают с лобового стекла редкие капли. Улицы в эту ненастную ночь пустынны.
Он умело ведёт автомобиль, целиком погрузившись в свои думы. Он давно заметил, что самый лучший способ остаться наедине со своими мыслями – это сесть в машину и поехать куда глаза глядят. Ехать не спеша, не выбирая маршрута. Просто ехать и думать, ехать и думать. Думать о ней, такой любимой, желанной и единственной…