0 В голубом небе плывут золотистые от солнца облака. На земле то там, то тут уже лежат редкие жёлтые листочки, идут по своим делам пешеходы, едут авто. На земле всё как обычно. Вот стая грачей воинственными криками устремилась на юг…
Антон снял перчатку, чтобы почесать нос. Танька заворчала на него, мол, чего руки распускаешь и так прыщей море. Но внимание Тохи уже была далеко, у ног высоченной брюнетки. Проследив взгляд парня, Таня придирчиво осмотрела дылду и не нашла в ней даже капли позитива. Ну что это? Огромная шапка – а ля «я у мамы дурочка» да еще с бубончиком. Ну, может быть, ноги красивые, но это только благодаря модным чулкам. Нежное прикосновение к руке отвлекло пристальное внимание Таньки от брюнетки. Антон опять дурачится и тянет её за собой, чтобы куда-то бежать. Ну, это уж лучше, чем заглядываться на всяких там девиц!
Вечером у Тани обыкновенное расписание. Сначала под душ, потом конечно, ужин и затем уже зубрежка. Отличницей быть не просто! А тем более, если у тебя есть парень, который требует внимания, заботы и любви. Антон… Стоит только поглядеть в его карие тёплый глаза, как у Таньки появляется желание унести его на край света. А какие у Антона губы! Как мякоть спелой вишни. Сладкие, вкусные…
После школы Таня с тяжелой лакированной сумкой уныло тащилась домой. Всё не так. Никто не спросил, только зря делала домашнее задание, учила наизусть правила по русскому языку. Но надо спешить. Антон уже вернулся из своего универа и, должно быть, ждёт её.
Не заходя домой, Танька идёт к любимому. Родители привыкли – дочка задерживается на час после школы, значит, в библиотеке. А Таня в это время стирала одежду, мыла полы и чертила схемы в унылой съёмной комнатушки студента второго курса Антона К.
Потом Антон благодарно провожал Таню домой, неся как пушинку на полусогнутой руке её тяжелую сумку. Эти тридцать минут до дома были самыми лучшими, наполненными любовью и смыслом. Танька, вся светящаяся от счастья, крепко держала за руку своего возлюбленного.
Время шло как-то незаметно. В одно утро стали голыми высоченные тополя, их тонкие ветви уныло клонились по ветру. Послеобеденное субботнее солнце согревало нежное лицо Антона. Он спал, улыбка блуждала на губах – ему виделась ночь и чудная брюнетка в забавной шапочке. Натужное дзыньканье разбудило Антона. Эх, не досмотрел прекрасный сон. Вскочив с испугом, он с силой толкнул входную дверь. На пороге стояла Танька. Такая вся… как воспитательница из детского сада. Уютная, без макияжа, с вечным чемоданом учебников… Таня – это на день. Поздними вечерами к нему приходила брюнетка Марина. Иногда закрадывалось сомнение: Антон смущался своей не совсем правильной дружбе с двумя девочками сразу. Но это было то, что нужно. Вот Танюша – это дом, чистота, ум, а Марина – красота, чувство.
В открытое окно врывался холодный ветер – обычное явление осенью. Занавеска пузырём, а над крышами домов настоящая кара небесная: грозя тучами великолепного сизого цвета, на город надвигалась буря. Таня уже помыла полы и снимала дурацкие оранжевые перчатки уборщицы, как в дверь позвонили. Танька, почувствовав неладное, устремилась за ним. Пока бежала, успела увидеть в зеркале прихожей своё лицо – красное, потное и некрасивое, со слипшимся комком чёлки.
- Ой, привет, Тоха, - раздался мелодичный голос из-за двери, - а это сестрёнка твоя? Может быть, познакомишь?
На пороге красовалась брюнетка. Макияж, коса до пояса, фальшивые розовые ногти на точеных ручках и долбанные шпильки. Шпильки, которых Танька никогда не носила… Антон молчал. Танька, быстренько ухватив курточку, кроссовки и портфель, выбежала в одних носках на улицу мимо красотки.
Брюнетка Марина, закурив тоненькую длинную сигаретку, опустилась на стул в прихожей. Антон смотрел на её элегантную юбочку, кокетливо загнутые ресницы и не видел ничего. Вся его жизнь уходила из-под контроля… Бросив хмурый взгляд в окно, Антон как-то механически отметил:
- Идёт дождь.
- Да, идёт дождь, - сказала Марина, - что же ты врал мне? Я теперь и не знаю, как тебе, дурачку, помочь. Ты же девочку хорошую обидел.
- Дождь идёт! – закричал Антон и бросился на улицу.
Опрометью по парку, через лужи, скользя по траве и падая, он мчался в бурю. Мокрую, плачущую, совсем безжизненную Таньку Антон нашёл на качелях. Бухнувшись в грязь, обнял её ноги и что есть мочи заорал:
- Прости меня! Прости меня! Слышишь? Я люблю только тебя!
Ярким кинжалом неожиданная молния разрезала небо. Нереально розовым осветилось лицо Таньки. Заплаканные глаза её казались необычайно прозрачными. Она почти беззвучно повторяла одно и то же:
- Глупый мой… Глупый…